Как я не стал начальником ВЦКП
Автор: Б.А.Гладких
...Вычислительный центр коллективного пользования (ВЦКП) придумал Перегудов, это его идея – от замысла до реализации. На заре АСУ Томской области уже предполагалось, что материальным носителем этой АСУ должен быть ВЦ коллективного пользования В 70-е годы, когда создавался ВЦКП, и даже в 1982 году, когда писался этот текст, никто не предвидел масштабов микропроцессорной революции. Предполагалось, что ЭВМ со временем будут только увеличиваться в размерах, процессорные мощности будут сосредотачиваться в крупных вычислительных центрах, куда по линиям связи будут подключаться многочисленные пользователи, имеющие простейшие алфавитно-цифровые дисплеи. На уровне страны обсуждался концептуальный проект Государственной сети вычислительных центров (ГСВЦ), который должен был объединять региональные ВЦ коллективного пользования . В 1972 году, когда впервые было произнесено такое словосочетание, оно казалось непривычным и звучало фантастически. Действительно, за 10 лет многое изменилось. А тогда в Томске не было ни одной ЕС-освской машины, самым мощным и авторитетным был ВЦ ТГУ с его М-220 и БЭСМ-4, а самой современной считалась машина нового "двух-с-половинного" поколения "Минск-32". ВЦ облстатуправления даже не назывался еще ВЦ, это была небольшая машинно-счетная станция без единой ЭВМ, они только-только получили "Минск-32" и не знали, что с ней делать.
Вот тут и появился Перегудов со своей идеей ВЦКП. Он точно предвидел три ключевых момента:
1) за такими ВЦ будущее;
2) ВЦКП нужно развивать в системе государственной статистики;
3) на пути создания ВЦКП куда больше организационных проблем, чем технических;
и предложил провести организационно-технический эксперимент: на базе трех слабеньких ВЦ (статуправления, НИИАЭМ и завода "Сибкабель") создать крупный по тем временам объединенный ВЦ с единой технической, программной и организационной политикой.
Предложение было поддержано сверху и вскоре необычная во всех отношениях организация была создана. Руководителем ее был назначен начальник машинно-счетной станции Г.И. Мулявин, а на должность главного инженера Перегудов пригласил верного ему человека – А.С. Романова Романов Александр Сергеевич. В середине 80-х годов по семейным обстоятельствам уехал из Томска. В настоящее время живет и работает в Новороссийске, создал там компьютерный центр для школьников., с которым до того работал на радиотехническом заводе. Дела у новой фирмы пошли хорошо, и во многом благодаря А.С. Романову. Он обладал рядом качеств, необходимых руководителю – умением ориентироваться в обстановке, нюхом на людей, последовательностью и энергией. А.С. Романов точно рассчитал, под какие ветры ему подставлять паруса: по всем политическим вопросам он сохранял неизменную верность Перегудову, а по техническим – ориентировался на СФТИ, безоговорочно признав меня научным руководителем ВЦ. Это была золотая пора наших отношений с ВЦ: время мы имели по самому высокому приоритету и вообще чувствовали себя там как дома. Более того, постепенно мы начали ставить на руководящие технические должности ВЦ своих людей: один из моих любимых учеников и сотрудников В.С. Мисорин занял пост начальника по математическим вопросам, в свою очередь он перетащил на ВЦ своего неразлучного друга Ю.А. Петрова, а затем, когда центр начал развиваться, туда распределились наши выпускники С.Д. Власов, С.В. Солнышко, В.Г. Гришаев и др. Результатом таких отношений стали известные разработки «Щит», «АСУ ГАИ» У нашей лаборатории сложились давние и тесные отношения с Государственной автомобильной инспекцией, которая представляла собой прекрасный объект для внедрения автоматизированных информационных систем. Сначала это была система для учета и анализа дорожно-транспортных происшествий, которую создали А.Д. Терра (в то время Таюрская) и С.П. Сущенко и которая эксплуатировалась в ряде городов, в частности в Москве. Затем по заказу МВД СССР разрабатывалась типовая система для учета нарушителей и нарушений дорожного движения (авторы В.И. Поляков и В.Н. Лешков)., «Помехоустойчивое кодирование» См. сноску 23. и др., которые во многом способствовали подъему технического уровня и престижа объединенного ВЦ. Кто только ни приходил на ВЦ в то время – генералы, министры, партийные деятели, и каждому мы показывали, как работает система "Щит", каждый удивлялся, когда с только что проткнутой ржавым гвоздем магнитной ленты успешно считывались, казалось, безнадежно пропавшие данные.
Время шло, Перегудов ездил в Москву, убеждал, доказывал, показывал, и вот, наконец, в идею поверили на самом верху, и решением Правительства было определено создать в порядке эксперимента четыре ВЦ коллективного пользования: в Минске, Таллинне, Туле и Томске.
Бурным потоком начала поступать новая техника, развернулось строительство здания на площади Революции Эта белая, облицованная плиткой девятиэтажная башня и сейчас украшает Новособорную площадь. Однако если посмотреть на здание со стороны Горсада, то можно увидеть, что оно не достроено: на фоне облицовки на высоте нескольких этажей видны большие отверстия, заделанные красным кирпичом. Дело в том, что по первоначальному проекту рядом должна была стоять еще одна такая башня, в которой должны были размещаться просторные машинные залы с искусственным климатом, металлической экранировкой и т.п., а в первом корпусе предполагалось разместить только служебные кабинеты. Однако пока делали проект и строили первую башню, компьютеры уменьшились в размерах и необходимость иметь большие производственные площади отпала, машинные залы уместились в одном здании с людьми., и дело круто пошло в гору, как вдруг разразился правительственный кризис. У Романова, который к тому времени стал начальником ВЦ, осложнились отношения с начальником облстатуправления, возник конфликт, который пришлось улаживать на уровне обкома, и в результате Романову пришлось уйти снова под крыло к Перегудову в НИИАЭМ. В критический момент развития ВЦ остался без руководства.
Обком сформулировал свою позицию четко: учитывая необычный, научно-производственный характер ВЦКП, у его руководства должен стоять ученый, желательно профессор, в крайнем случае, доцент. Собралась Комплексная группа, Перегудов доложил обстановку и сразу же обратился ко мне с предложением занять вакантное место. Выбор был очевиден, очевиден был и мой мгновенный отказ: дело было в 1976 году, я только что поступил в докторантуру и бросить ее сразу не мог. Тогда начали давить на Ф.П. Тарасенко, слишком важен был для АСУ Томской области тот пост, его никак нельзя было отдавать в чужие руки. Реакция Тарасенко была сложной: сначала он отказывался, потом, казалось, согласился, и – снова заколебался. Время шло, обком настаивал на своей точке зрения, первый секретарь взял этот кадровый вопрос под свой личный контроль, а решить его все не удавалось. Было еще несколько вариантов, но по разным причинам все они отпадали. И тогда комплексная группа с новой силой начала обрабатывать меня. Невозможно изложить все аргументы, контраргументы, сомнения, которые меня раздирали, надежды, которые окрыляли. Многие в ЛВС помнят, наверное, хорошо то время, когда мы обсуждали все плюсы и минусы перехода на ВЦКП, покуда, наконец, не решили: "идем". При этом с самого начала, "на берегу", оговаривалось несколько принципиальных условий:
а) ВЦКП должен стать научно-производственной организацией (в будущем – научно-производственным объединением "НИИВЦКП"), относительно независимой от облстатуправления;
б) весь коллектив ЛВС в полном составе должен перейти на ВЦКП со своей тематикой и составить научное ядро этой организации;
в) мне должна быть предоставлена возможность продолжить заведование кафедрой теоретической кибернетики по совместительству.
Такие условия устраивали и обком, и Комплексную группу, так как они гарантировали развитие ВЦКП именно как научно-производственной организации; начальник облстатуправления А.И. Петренко тоже на словах был вынужден их принять, так как не мог пойти против мнения обкома, но в душе, конечно, их не одобрял, особенно пункт "а". Как выяснилось, он был не одинок в своем предубеждении; руководство ЦСУ РСФСР также не очень хотело появления в своей системе научных или даже полунаучных организаций и независимых людей, ничем не обязанных системе, и к тому же с сильной поддержкой местных органов власти. Но по упомянутым уже причинам вслух сказать этого было нельзя, поэтому была выбрана тактика выжидания. Мою кандидатуру, как сообщалось, где-то наверху обсуждали, согласовывали, проверяли, рассматривали и перерасматривали мои условия, а время бежало... Возник ряд вопросов, требующих безотлагательного решения: нужно было разработать организационную структуру ВЦКП, согласовать проект здания, составить техническое задание на первую очередь. Формально начальника не было, а и.о. начальника и остальные замы боялись принимать стратегические решения, которые могут не понравиться будущему шефу. Поэтому, с молчаливого согласия облстатуправления и по договоренности с и.о. начальника, я начал проводить свою линию: прежде всего, скорректировал штатное расписание, переименовав, в частности, должность начальника в директора (слово "начальник" мне никогда не нравилось), затем убрал несколько синекур и уменьшил число заместителей, вызвав, кстати, этим раздражение в статуправлении, потом организовал разработку Технического задания и т.д. Так продолжалось несколько месяцев, и все это время душу щемила какая-то тоска: в свое ли я дело влез? Возникли проблемы и в СФТИ. Первый разговор с директором института М.А. Кривовым был коротким и определенным: "Ну что ж, решили уходить – уходите на здоровье, только забирайте своих людей и всю тематику. Она не слишком родная для СФТИ, так что сожалений особых не будет". (Справедливости ради следует сказать, что Кривов со свойственной ему жизненной мудростью и осторожностью сразу посоветовал трижды подумать, прежде чем связываться с производством и его проблемами). А потом вдруг появились осложнения, меня на разных уровнях начали обвинять в отсутствии патриотизма, желании чуть ли не развалить СФТИ. Эти осложнения явились внешним проявлением не слишком здоровой атмосферы, которая в то время существовала в ЛВС и, будем надеяться, безвозвратно канет в прошлое. Образовались даже два лагеря – идущих и остающихся, время было смутное, всю лабораторию лихорадило.
Но все на свете как-то решается. И вот, наконец, поступило сообщение, что мою кандидатуру под благовидным предлогом (беспартийность) ЦСУ отклонило. Все опять стало на свое место и я, честно говоря, вздохнул с облегчением. Обком, узнав про такое решение и сопоставив его с другими действиями ЦСУ по отношению к томскому ВЦКП, пришел к выводу, что на данном этапе выступать с максималистских позиций, по крайней мере, преждевременно и отказался от требования иметь в Томске научно-исследовательский ВЦКП с директором из числа ученых. Комплексная группа собралась еще раз и быстро предложила компромиссную кандидатуру: инструктор отдела науки обкома, постоянно аккредитованный при комплексной группе, В.Л. Пономаренко. На сей раз вопрос решился мгновенно и очень скоро мы поздравили нового начальника с назначением. А я, кроме того, подарил ему двухтомный "Справочник директора предприятия", который успел купить в это смутное время. Вот так я не стал начальником ВЦКП, а сотрудники ЛВС теперь там клиенты Вплоть до 1986 года, когда нам удалось получить собственную ЭВМ ЕС-1060, мы были вынуждены арендовать машинное время на ВЦКП. Из-за несовершенства техники и плохого качества каналов связи не удалось организовать удаленное взаимодействие пользователей с компьютерами в режиме on-line, поэтому общение программистов с компьютерами проходило непосредственно из машинных залов., а не хозяева. Идем мы недавно с Матушевским мимо высотного здания вычислительного центра на площади Революции и рассуждаем, хорошо или плохо, что так получилось? Лично мне, наверное, хорошо, по крайней мере, спокойнее. Да и коллективу нашему при нынешнем статусе ВЦКП жилось бы там не слишком интересно. Но, может быть, мы бы сумели создать совсем другую организацию, если бы нам это позволили. Кто знает? ...
На снимке: ВЦКП на пл. Революции, ныне Новособорной (теперь в нем размещается комитет статистики Томской области). Если посмотреть на здание со стороны трамвайной линии, то можно увидеть, что оно не достроено. Предполагалось рядом водрузить еще одну 9-этажную башню, в которой должны были бы размещаться машинные залы. Сообщение между башнями должно было происходить по галереям на уровне верхних этажей.
Источник: Сайт Томского Университета
blog comments powered by Disqus